Вчера после вечернего душа долго разглядывала себя в зеркале. Волосы черные, кожа белая, глаза темные и блестят - вампир без грима. Улыбка у меня милая вообще, но, хм, хищнаааая может быть. Джуть! Сама боюсь
Мне бы вампиров играть! У меня бы хорошо получилось
Теперь вот хочу фотосессию тематическую - вапмирская сущность Сфинкс
п.с. надо найти фото старинное, года 2004, которое Габриэль делал, ух! какая я там хищница ))
Ну совсем ничего не хочется делать! 4 напряженных дня (жара, сдача, хозяйство)
А сегодня прохлада, ветерок, в работе малюсенький перерыв... Хочется отдыха, скорее бы вечер, скорее бы ночь и утро субботы. Скорее бы... отпуск.
Шла к работе от метро. Видела даму с собачкой. Дама просила милостыню, показывая всем своего умильного пуделя на подушечке. Бесит. Не знаю, как вас, а мне вот противно, что таким образом люди наживаются. Да, трудно пройти мимо умильного животного нуждающегося в еде. Кто-то бросит монетку... А я не верю. Мне жалко этих котят, щенят, чьи хозяева вместо того, чтобы искать себе честный заработок давят на жалость прохожим. Не люблю, когда на меня давят.
Мы с милым собираемся в отпуск в Одессу. Если вы ранее посещали этот город и имеете какие-либо контакты со сдающими жилье (по умеренным ценам и с хорошими условиями), если можете посоветовать обратить на что-то внимание, куда-то сходить, что-нибудь попробовать в Одессе, я буду рада прочесть комменты. Едем в первый раз, хочу чтобы все было замечательно
Тааак... Сдача началась с конфронтации между мной и начальством. А почему? А потом что посрать начальству на то, как мы будем работать. Важен лишь результат. Молчат - и ладно. А пикнули, то все в письменной форме, соберем совещание, обсудим, обозначим сроки. Вашу мать! Эти сроки сгорели уже сегодня. Ну, сколько можно говорить?! Теперь все, каждый чих, нужно в бумажке описывать. Такое ощущение, что начальство не слышит слов, оно способно воспринимать только печатный текст.
Уже сегодня это начнется... Массовая сдача. Это страшные слова для каждого библиотекаря. Вчера был праздник, сегодня страшный будень. Ни пуха, ни пера! Пусть студенты потеряют как можно меньше книг, и пусть сдадут по максимуму. Я хочу в отпуск!
Целый день просидела дома. О, этот пассивный отдых! Какая радость, когда никуда не нужно торопиться, спешить... Между чтением "Властелина колец" и просмотром дайри натворила вот такую досочку
Вот это раритет... Ю-туб продолжает удивлять, чего там только нет?!
Сумела отыскать песню SOS d'Un Terrien en Detresse из рок-оперы "Стармания" в исполнении Бруно Пилетье (1994 год!).
Это что-то
Впервые эту песню спел французский певец Daniel Balavoine (постановка Стармании в 1978 г.) А после... кто только не пел Оказалось, что песня эта весьма любима на родине. Бруно же спел ее в востановленном вариатне рок-оперы от 1994 года.
Ее же спел Грегори Лемаршаль на Star Academy 4, и победил.
Красивая песня. Очень.
еще видеоНадо полагать, что это оригинальное исполнение Daniel Balavoine
А на это исполнение я ссылку давала, но еще раз, для сравнения. Грегори Лемаршаль
По-прежнему ищу еще одного сотрудника к себе в штат. Просматриваю сайты с резюме. Вот интересно бывает встретить резюме: "диплом с отличием, 5 лет стажа по профессии", но это притом, что эти пять лет по профессии были почти 10 лет назад. Библиотечное дело сфера хоть и консервативная, но и в ней за последние 10 лет произошли большие изменения. И при этом соискатель требует очень приличную по меркам библиотечного дела з/п. На что рассчитывают? Не знаю. Впрочем. Это что... Видела я резюме одной дамы, которая без проф. образования совсем, с высшим техническим каким-то, претендовала на должность библиотекаря с з/п в 30 тыс. Это в какую же библиотеку она хотела без образования да на такие деньги? Впрочем, некоторых людей не понять...
Выходные пролетели.. и осталось после них разочарование. Я так хотела в субботу съездить погулять. Наметили посетить Коломенское, но как назло, вечером в сети появилась какая-то странная новость про карантин в заповеднике Решили судьбу не испытывать, поехали в Царицыно, не сильно дальше Коломенского и не хуже в целом. Но... Кто бы мог подумать. Прогулка превратилась в кошмар Что сделали с парком! Там невозможно стало гулять... Реставрационные работы! Да это не реставрация, это самая настоящая стройка, в самом разгаре причем. На каждом шагу таджики в спецовках, прочие рабочие, строительная техника (краны!), все это шумит, пыхтит, пылит. Для чего-то полностью разобрали все асфальтовые дорожки в парке, засыпали их камнями, выложили бордюры плиткой... Я понимаю, что так не оставят, наверное, когда-нибудь их снова зальют асфальтом или выложат плитами, но сейчас-то ходить невозможно, даже не на каблуке, на невысокой танкетке пройти было нельзя, ноги подворачивались. А земля перекопана, ногу ставишь и проваливаешься, все засыпается в туфли Жара, шум, таджики, отсутствие дорожек, люди полуголые валяющиеся на лужайках... О, это было ужасно. Повернулись и поехали домой. Но время-то было потрачено, для нас Царицыно - другой конец Москвы. Эх... Настроение ужасное было, обидное. И туфли натирают, уже другие, вторая новая пара (видимо из-за жары ноги изменили размер и форму, т.к. когда покупала, ничего не натирало ). Видимо придется продавать... В магазин-то уже не вернешь. А зачем мне летние туфли, которые мне с приходом теплых дней начали натирать
Вот. Так что, примите к сведению. В Царицыно делать сейчас нечего. И мое мнение: уж если затеяли такое масштабное строительство и реконструкцию, то закрывайте парк нафиг, нечего людям настроение портить и отдых.
Если вы еще не определились с программой на вечер, то я активно зазываю вас в театр Да, в тот самый театр, где играет милый - театр-студию На Карамышевской. Сегодня дают премьеру этого сезона (последний раз в этом сезоне), замечательный спектакль "Декамерон" по Дж. Боккаччо. Это яркий, веселый спектакль, в котором играют только молодые, талантливые ребята и девушки. 2 часа позитива вам обеспечены! Приходите, не пожалеете И театру очень нужен зритель, а то как начался дачный сезон, так актеры играют в полупустом зале - обидно! Да и трудно это для актера, они же выкладываются, а отдачи нет. Я там буду вас ждать
Начало в 19.00, стоимость билета 150-200 рублей.
Адрес театра:
ДК "Берендей", ул. Народного ополчения, д.4
от ст.м. "Сокол": авт. 691, трол. 19, 61
от ст.м. "Октябрьское поле": авт. 691, трол. 19, 61
от ст.м. "Полежаевская": трол. 43
до остановки "Карамышевская набережная" на сайте есть карта
Вы испытываете сильную нехватку сна. Есть вероятность совершения больших ошибок в работе. Более того, не факт, что вы увидите собственные недочеты, даже второй раз перепроверив себя. Следите за тем, чтобы не забывать о назначенных встречах.
Этот уровень недосыпания сопровождается некоторой неуклюжестью в движениях (что-то роняете, задеваете углы мебели), перепадами в настроении от агрессии до апатии, ощущением безысходности от невозможности выполнить всю работу, что накопилась за последнее время.
Новые туфли начали натирать, спустя неделю их носки Дойти до работы теперь стало проблематично... Идти-то порядочно. Черт! Придется покупать еще что-то раз такое дело
На корпоративный ящик пришло сообщение о том, что теперь все сотрудники нашей организации могут заказывать себе визитки... Думаю, может, заказать себе... А что, "главный библиотекарь" или "и/о зав. филиалом отдела обслуживания" - звучит гордо
Дома по вечерам с милым вслух читаем мои рассказы... Точнее он читает, а я слушаю. Оказывается на слух ошибки стилистические заметнее. А вообще, я хочу, чтобы милый записал мои рассказы, создал, так сказать, аудиокнигу, опыт у него имеется, и большой, к слову. Так почему нет?
Милому рассказы нравятся, говорит, что читает с интересом.. Что ж, я ему верю. И все крепну в своем желании попытать счастья в издательстве
Утро Джека началось с того, что он, открыв глаза, увидел солнце. Да-да, обычное солнце, что светит всем на этой земле, да и не только на Земле, к слову. Он отбросил край одеяла и вытащил на свет солнца свои худые бледные ноги...
"Какие худые и бледные у меня ноги", - подумал Джек и почесал пятку.
"Но эти ноги твои, сын мой, люби их такими, какие они есть", - произнес чей-то мягкий приятный голос.
"Да?", - удивился про себя Джек, потирая правый глаз. Но вдруг Джеку пришло в голову, что голос, произнесший последнюю фразу, не есть его собственный, так чей же он? Вроде бы он не приглашал вчера никого, хотя он смутно помнит это самое «вчера»...
"Успокойся ты, сын мой, смотри какое солнце, какое небо. Не прелесть ли?" - голос стал глуше.
"Эй, ты где?" - Джек огляделся по сторонам, но не встретил ничего незнакомого, все тот же бардак в комнате, такой привычный и родной.
"Я везде..." - ответил голос и кашлянул довольно.
"Вот так-так" - сказал Джек, распрямляя спину, чувствуя, как все позвонки встают на свои места.
"Ну, так что с тобой приключилось, сын мой? Я внимательно тебя слушаю", - в воздухе запахло дымом.
"Эй? Ты куришь что ли?" - встрепенулся Джек, втягивая носом горьковатый запах дорого табака.
"Да, я курю, дорогой мой. И если ты не против, я сяду в это кресло... Ноги устали стоять. Знаешь ли, возраст - это такая неприятная штука..."
Джек с несвойственным ему страхом перед сверхъестественным уставился на единственное кресло в комнате, и через мгновение он увидел, как сиденье прогнулось под внушительным весом кого-то.
"Ээээ, садитесь, пожалуйста" - Джек ущипнул себя чуть ниже запястья.
"Спасибо, дорогой. Уютно тут у тебя. Кстати, ты не мазохист случаем?"
"А?"
"Ну, что ты себя щиплешь? Это доставляет тебе удовольствие?"
"Нет, я не такой, то есть я не для того, чтобы…" - Джек судорожно сглотнул.
"Да не волнуйся ты, парень" - Сказал голос дружественно.
"Кто ты? Я тебя не знаю..." - Джек ощупал свою голову на предмет шишек на ней или других признаков его сумасшествия.
"Зато я знаю, кто ты, Джек".
"Правда?"
"Ага".
"А кто тебя впустил в дом?" - Джек пошарил ногой по полу в поисках тапка, но так его и не нашел.
"Джек, дорогой, ну, неужели ты думаешь, что для созданий типа меня нужны двери и ключи к замкам от этих дверей, да Господь с тобой, милый!" - голос рассмеялся так, что рыбки в аквариуме, - к слову, единственные друзья Джека, два старых полуслепых барбуса, - забыли раздувать жабры.
"Ты Бог?" - выдохнул Джек, ущипнув себя за самое интимное.
"Зови как хочешь, милый, только перестань себя щипать, это, в конце концов, больно".
"Ты здоров, сын мой, правда, малость перебрал вчера... ну, с кем не бывает, тем более, насколько мне известно, причина твоего буйства более чем серьезная, не так ли?" - Джек упорно смотрел на пустое кресло, которое прогибалось под внушительным весом кого-то, кого его глаза не могли увидеть, а руки потрогать.
"Ну, так что же ты молчишь, Джек? Ты не хочешь мне ничего сказать?"
"Эээ... я не знаю" - Джек пошарил рукой по ночному столику и взглянул на часы, которые как обычно лежали там.
"Сейчас девять утра, Джек, ты разве куда-то торопишься?" - удивился голос.
"Не помню" - вымолвил Джек, возвращая часы на место.
"Слушай, я, конечно, понимаю, что ты потрясен, у тебя похмелье и вообще ты увяз в своих проблемах, да так глубоко, что из всей этой кучи, к слову попахивающей отнюдь не фиалками, торчит только твоя макушка, но хочу заметить, что время моего пребывания в стенах твоего гостеприимного дома ограничено. Если не считать последних трех секунд этих пяти минут, которые ты бесполезно тратишь на выяснения причин моего появления, то у меня еще полчаса"
Джек молчал. Джек напряженно думал. Джек ковырял ногтем область бедра, надеясь, что, когда он доковыряется до крови, все встанет на свои места. Но ему было просто больно, а облачко табачного дыма настойчиво стояло у него перед глазами.
"Окей" - Сказал Джек и положил ногу на ногу. - Уважаемый, Бог" - Начал он серьезно.
"Да, сын мой"
"Так вот, дорогой Бог, объясни мне, почему гибнут безвинные люди, почему они тонут при наводнениях, сгорают при лесных пожарах, остаются без жилья при землетрясениях и извержениях вулканов? Почему рождаются сиамские близнецы, и почему операции по их разделению на 90% заканчиваются смертью? Почему кто-то ковыряется в горячем дерьме, чтобы отыскать там что-то съедобное, а кто-то купается в ванне шампанского и кидается устрицами по 10 долларов за штуку в официанта из-за волоса в тарелке супа "Дюбарри"? Почему кто-то говорит "наши заслуги", а кто-то каждый день умирает за это "наше"? Скажи мне, почему красивые и молодые так часто становятся жертвами маньяков и убийц? Скажи почему..."
"Стой, стой, стой... стой, Джек. Не кипятись, сбавь обороты, и чуточку уважения в тоне, а то я просто чувствую себя школьником-двоечником у классной доски... Ты, конечно, молодец, твое негодование и беспокойство за судьбы человечества делают тебе честь, но... Джек, я пришел сюда не для того, чтобы отвечать на вопросы о вселенской несправедливости и великом зле, скрытом в этом мире... Ты сам не догадываешься о причине моего визита?"
"Если честно, то мне все еще кажется, что я сплю", - Джек вытер вспотевший лоб и расслабил мышцы шеи, которые так напряглись, что казалось, сейчас лопнут, и голова, оторвавшись от тела, свалится на пол и покатится, улыбаясь белому потолку улыбкой ангела.
"Джек, вряд ли ты сможешь вспомнить, что произошло с тобой этой ночью, ты был пьян, но вспомни вчерашний день… Ну, потому как ты спрятал глаза и покраснел, я вижу, что какие-то моменты ты все-таки помнишь. Джек, случилось нечто более серьезное, чем увольнение с работы, хотя и это тебе грозит, если ты не появишься на своем рабочем месте через полтора часа..."
"Почему через полтора?"
"Потому что, твой шеф сегодня опоздает к началу рабочего дня на два часа пятнадцать минут и явится ровно за три минуты до заседания совета директоров"
"Ваши проделки?" - Джек достал из ящика ночного столика старую пачку сигарет и выудил из нее зажигалку со скуренной на половину сигаретой.
"Ну, не так мелко, Джек. Не проделки, а моя воля"
"Ваша воля" - Джек закурил.
"Ну вот, кажется, ты приходишь в норму. И, кажется, уже способен воспринимать происходящее адекватно".
"Кажется" - Джек встал и подошел к зеркалу, которое он даже не вешал, а просто прислонил к стене.
"Ну, тогда вернемся к делу, сын мой"
"Слушай, не говори мне "сын мой", это как-то звучит..."
"Старомодно? Ты это хотел сказать? Да, я знаю, но что поделаешь, привычка..."
"Зови меня просто Джек" - Джек открыл шкаф и вытащил из него спортивные штаны, оставшиеся ему в наследство от отца, когда тот умер.
"Кстати, отец передает тебе привет. Просил сказать, чтобы ты не волновался, с ним все хорошо, и чтобы ты поцеловал за него маму. Он скучает"
"Да? Ну, скажи ему, что мама выходит замуж. И я не скоро ее увижу, она едет в медовый месяц на водопады..."
"Да, я знаю. И отец знает. Вот и просил ее поцеловать".
"Хорошо, я ей передам, что он скучает".
"Джек..."
"Что, Господи?"
"Я не могу сидеть здесь вечно..."
"Ах, да... я забыл, что у тебя ко мне дело..."
"Хо-хо, вот это да! Парень, ты мил как никто до тебя. У меня к тебе дело?! Хм... ты меня даже смутил немного. - Голос хихикнул, но тут же умолк, и облачко дыма стало гуще. - Это у тебя ко мне есть вопрос, Джек. И я пришел для того, чтобы ответить тебе на него".
"Вопрос? О чем ты, Господи, все мои вопросы о несправедливости этого мира остались в юности, я давно не задаю вопросов ни тебе, ни твоим сподвижникам..."
"Джек, неужели ты так напился вчера, что не помнишь из-за чего ты так напился?"
«Хм… и, правда, чего это я? Меня не повысили в должности?»
«Нет».
«Меня оштрафовали на пятьсот долларов?»
«Нет».
«У меня забрали водительские права?»
«Твои права лежат в кармане твоих грязных брюк, вон там, в углу».
«Тогда мать позвонила и сказала, что теперь я должен называть ее нового мужа «папой»?»
«Нет. Но она звонила, пока ты спал, и оставила сообщение на автоответчике, не забудь прослушать».
«Хм… тогда я теряюсь в догадках. Я умер и попал на собеседование к Богу, и теперь должен показать себя с наилучшей стороны, чтобы меня определили в Рай ангелом?»
«Ха-ха, хорошая шутка, Джек Но ты снова не угадал.».
«Что же тогда?»
«Ну, подумай…»
«Ты мне льстишь, Господи… Подумай… проще сказать, чем сделать» - Сказал Джек, потирая виски, голова болела и во рту было сухо.
«Джек…»
«Да, Господи…»
«Джек, кто это?»
«Где?» - Джек повернулся к креслу лицом и заметил, что рамка с фотографией, стоявшая на его рабочем столе, медленно поплыла по воздуху и замерла где-то в метре от земли. – «Эй! Осторожнее, не разбей…»
«Джек, кто это?» - Джек подошел к креслу и взглянул на снимок.
«Это моя невеста, ее зовут Сильвия»
«Очень милая девушка» - Произнес голос, и снова появилось, растаявшее было облачко дыма.
«Что за гадость ты куришь? Пахнет палеными тряпками… - Джек отмахнулся от дыма и снова взглянул на фотографию. - Да, она просто прелесть…»
«Джек, так что?»
«Ты о чем?»
«Я о вопросе».
«Да я, кажется, все перебрал. Нет у меня больше вопросов. Все само ужасное, что могло со мной случится, я назвал… Хм, ну разве что… Да нет, глупости».
«О чем ты подумал, Джек?»
«Да ну, неважно. Бред».
«Ну а все-таки?»
«Да так… Подумал… Что я не назвал лишь одной самой ужасной вещи, которая могла со мной случиться».
«Так что же это, Джек?»
«Сильвия… то есть, если бы Сильвия меня бросила, я бы напился».
«Джек, у меня нет с собой медной трубы, чтобы протрубить тебе: парам-пам-пам!»
«Чего?»
«Джек, ты напился именно поэтому».
«Почему поэтому?» - Джек попятился.
«Ну, как? Ты же сказал…»
«Что я сказал?»
«Что напился бы, если бы тебя бросила Сильвия…»
«И? Ну сказал… и что?»
«Джек, ты меня пугаешь, тебе плохо?»
«Господи, мне хорошо, только…»
«Джек, ты напился, потому что тебя бросила невеста, тебя бросила Сильвия…»
Джек остановился… Скорее даже не остановился, а в миг разучился ходить. Он просто забыл, что его ноги – это такое хитрое приспособление, созданное специально для того, чтобы держать тело в вертикальном положении и носить его по делам везде, где только можно и где нельзя. Джек онемел. Его белые худые ноги показались ему такими длинными, будто это были не его ноги, а ноги того самого невезучего мужика, попавшего однажды ненароком в страну маленьких человечков и прослывшего там великаном.
Джек за одну минуту вспомнил события вчерашнего дня: пасмурное утро, холодный дождь, и то, что он забыл зонтик, когда вышел из дома. Он так торопился, что забрызгал брюки дорожной грязью, а ведь он всегда очень аккуратен. Это Сильвия и любит в нем, правда, она никогда не была у него дома, и не видела этого бардака, но это всего лишь временное. Бардак связан с его крошечной квартиркой, в которой так сложно для всего найти место, где почти невозможно создать уют и навести порядок. Но сам он – образец аккуратности. Сильвия любит в нем это.
Он вбежал в здание, когда стрелка на больших часах в холле остановилась за минуту до начала рабочего дня, он был весь мокрый, и от него пахло потом, потому что он не успел принять душ, не успел сдобрить свои подмышки как обычно, щедрым слоем дезодоранта.
Да, день начался ужасно.
Он поднялся к себе в кабинет, крадучись, мечтая не нарваться на начальника, ибо встреча с ним грозила неминуемым выговором и очередной нотацией о пунктуальности служащего. Но ему повезло хотя бы в этом, начальник задержался, завернув по дороге в туалет, справить естественную нужду перед длительным заседанием совета директоров. Так что, когда хмурый, как всегда, начальник появился в дверях, Джек уже сидел перед только что включенным компьютером, созерцая загрузочную картинку Windows. Начальник кивнул молча и ушел к себе, забрав со стола пачку свежих газет и писем.
Джек растекся по креслу.
День был ужасающе длинным и тяжелым от постоянного напряжения, связанного с чем-то паранормальным. Джек не мог понять, в чем собственно дело. Он был побрит, хоть и наспех, его рубашка уже высохла после «легкой» пробежки, и он выглядел почти презентабельно, от него пахло мятой, так как он, не переставая, жевал жвачку, надеясь тем самым побороть свое напряжение.
В районе двух часов дня позвонила мама, и сказала, что выходит замуж через 12 дней, и просит его не планировать ничего на вечер пятницы.
«Если ты не можешь присутствовать на самой церемонии, то хоть приди и выпей с нами кофе. Павел будет очень рад, он всегда рад тебе, Джек. Я буду ждать, целую тебя, милый» - Сказала мама и повесила трубку.
У мамы был очередной муж, на этот раз это был русский мужчина 49 лет, лысый, полный, с хорошим английским и собственной продуктовой лавкой в рабочем районе на ****стрит. У него были сильные руки с сухим ладонями, и он нравился Джеку, но все равно, он никогда бы не назвал его «папой».
Джек знал, что вечером его ждет встреча с Сильвией. Она позвонила ему за день и предупредила, что будет ждать его «в семь вечера в их любимом кафе, за столиком в углу, тот, что левее пальмы».
«О, конечно, левее пальмы!» - сказал Джек и поставил крестик на правом запястье. – «Не забудь, осел, ты так часто забываешь все самое важное!»
Но Джек не забыл. Он вылетел из офиса в половину седьмого, купил цветы, мелкие желтые розочки, и попросил завернуть их в зеленую ткань-сеточку, да, и вставить карточку с надписью: «Мечтаю и люблю». Джек был доволен собой. Когда он вошел в кафе, то сразу же заметил Сильвию, она сидела за условленным столиком и курила коричневые сигареты с золотой ленточкой на фильтре.
Он подошел к ней и, поцеловав ее, протянул цветы. Сильвия приняла их молча и попросила Джека сесть.
-Сядь, Джек. Нам надо поговорить.
Джек сел и тут же понял, что речь пойдет не о воскресной поездке к родителям Сильвии, которую они планировали уже три месяца, но все никак не могли выбрать день, и вот они выбрали… Но Джек почему-то почувствовал, что он так и не увидит любимого пса Сильвии, старого скотч-терьера Бама.
-Джек, я ухожу. – Сильвия положила сигарету в пепельницу, но не потушила ее, отчего она продолжала тлеть и травить всех окружающих запахом жженой карамели.
-Что? – Джек протянул руку и таки задавил окурок.
-Я ухожу от тебя, Джек. – Сильвия посмотрела в пепельницу несколько обижено. – Я хотела сказать это тебе еще вчера, но ты был занят вечером.
-Хм…- произнес Джек, вспоминая, чем же он вчера был занят.
-Джек, - позвала Сильвия, - ты меня слышишь?
-Да, дорогая, я слышу.
-И ты ничего мне не скажешь? – Сильвия холодно смерила Джека взглядом и поджала губы, она-то ожидала слезливой сцены с целованием острых носов ее туфелек от Диора.
-Я? – Джек удивленно вскинул на нее непонимающий взгляд.
-Ну, если тебе нечего сказать, то я сказала все. – Процедила Сильвия, отыскивая в сумочке от Гучи белую пудреницу.
-Хм… - Джек обратил внимание на то, как она нервно открыла зеркальце и посмотрела себе в глаза.
«Интересно, что она хочет в них найти?» - подумал Джек, невольно все еще любуясь ею: как и в первый день их знакомства она была очаровательна. Он знал, что такой, как она, он больше не встретит…
-Джек, ты понял, что я сказала тебе? – Сильвия посмотрела на Джека, как учитель смотрит на ребенка с подозрением на болезнь Дауна, но после уточнения некоторых фактов убеждается, что у ребенка просто такой разрез глаз, поэтому они всегда немного на выкате.
-Сильвия, не бросай меня, - сказал Джек тихо, понимая, что говорит это лишь для того, чтобы Сильвия ему улыбнулась и перестала считать его полным идиотом.
-Ну что ты, Джек. – Сильвия улыбнулась и положила свою тонкую ладошку с белыми тоненькими пальчиками на холодную руку Джека. – Ты еще найдешь свою девушку. Ты хороший, Джек. Но тот, другой… - Сильвия восхищенно закатила глаза, - он лучше, он такой, такой…
-Богатый, - договорил Джек за Сильвию.
Девушка выкатила глаза из-под од век и зло посмотрела на Джека.
-Не без этого. – Сильвия достала из сумочки перчатки из тонкой светлой кожи от Долчи Габана, и поднялась из-за стола. – Ну, если ты все понял, то я надеюсь, не злишься на меня. Это правильное решение, я долго думала…
Джек неловко дернул рукой и пепельница, проехавшись по всему столу, упала на пол. Тут же подлетела молоденькая официантка с тряпкой и молча принялась собирать пепел и окурки в ладошку.
-Ничего страшного, ничего страшного, - сказала она и исчезла, унося с собой запах жженой карамели.
-Ну, Джек, прощай, - Сильвия наклонилась к его щеке и поцеловала. Он уловил тонкий, такой знакомый запах ее духов от Эсте Лаудер.
-Прощай, Сильвия. – Проговорил Джек, как автомат, не поворачивая головы.
И Сильвия ушла. Он даже не обернулся ей в след. Он смотрел на букетик роз, который так тщательно выбирал для нее, и на выпавшую из него на стол карточку, которую она так и не прочла. «Мечтаю и люблю».
К столу подошла молоденькая официантка.
-Вы будете что-нибудь заказывать? – Поинтересовалась она, пытаясь краем глаза прочесть надпись на карточке.
-Нет, спасибо. – Джек медленно встал. – До свидания, - сказал он, и готов был уже уйти, но остановился и обернулся к девушке, - эти цветы - вам. – Джек затянул потуже шарф и вышел из кафе.
Теперь стоя на своих ногах из белой и такой отвратительной на вид глины, он чувствовал себя Колоссом. И землетрясение случилось вчера.
«Джек… Эй, ты что?» - позвал откуда-то голос.
Джек напрягся и вспомнил, что в его комнате, в кресле, на котором раньше сидел его умершей 10 лет назад отец, сидит никто иной, как сам Господь Бог.
«Джек, ты меня слышишь?»
«Слышу, Господи…»
«Ну, судя по выражению твоего лица, ты все вспомнил…»
«Да»
«Ну, теперь-то мы можем поговорить об этом?»
«А ты хочешь об этом поговорить?» - с отсутствующим видом спросил Джек, отрывая одну ногу от пола, а другую, напрягая в колене.
Шаг, шаг, шаг… А вот и кровать.
«Джек, хватит строить из себя полоумного, все нормально, солнышко блестит, небо голубеет, травка зеленеет…» - подбадривал голос.
«Да, но Сильвия меня бросила…» - Джек откинул край одеяла и лег в кровать.
«Ну бросила… Ну и что? Не первый раз…» - голос приблизился, казалось, что тот, кому он принадлежал, встал возле кровати. Джек закрыл глаза.
«Не первый… В том-то и дело, Господи»
Он почувствовал, что на его плечо легла теплая рука, но глаз не открыл.
«Джек, я и пришел сюда за этим. Тебе надо со мной поговорить. Иначе ты не переживешь этого…»
«Я умру?» - вдруг спросил Джек, потирая ладонью щеку.
«Ну, можешь и умереть, чего я, если честно, совсем не хочу. Поэтому и заглянул к тебе. Джек я знаю про всех твоих девушек, про всех, кто когда-либо был тебе дорог, и кто после очередной встречи говорил тебе «нет». Я знаю про Мэг, про Джейн, про Сандру, про Тиффани, про Марту… и теперь вот про Сильвию. Джек, я знаю, что каждый раз после такого ужасного «нет», ты напивался, как последняя свинья, а на утро мучался похмельем и клялся себе, что больше никогда не совершишь такой ошибки, не влюбишься, и не позволишь ни одной смазливой мордашке, тонким бровкам, пухлым губкам, ясным глазкам… ну, короче ни одной девушке ты больше не позволишь разбить тебе сердце. Однако каждый раз что-то происходило с тобой, и, взглянув в эти ясные глазки, заметив эти тонкие бровки и прикоснувшись один раз к этим пухлым губкам, ты забывал все свои слова, все обещания и клятвы… Ты снова влюблялся и снова слышал «нет». Ты хочешь знать, почему это происходит. Да, Джек, это именно тот вопрос, который ты хотел задать мне, но забыл… Ты всегда забываешь самые важные вещи. Что ж… Я скажу тебе только одно, и это не будет ответом, скорее советом… Да, Джек, советом. Советом, который дал бы тебе твой отец, если бы был жив… Успокойся, Джек. Ты еще молод, молод и полон сил. Твои ноги, хоть и бледные и худые, но здоровые и выдержат много дорог, по которым тебя еще не раз проведет Жизнь. Твои руки вынесут на себе столько проблем, обид, горя и печалей, что тебе сейчас даже страшно подумать об этом, но это так. Твоя Душа светлая, Джек, мне ли не знать. А светлая душа, рано или поздно, но обязательно находит свое счастье. Это я тебе говорю с полной уверенностью. Ты будешь счастлив, обещаю. Но я не могу сказать тебе, когда это произойдет… Может быть, через год, может быть, через месяц или 10 лет, но ты будешь счастлив.
Ты еще хочешь кое о чем спросить меня, Джек, верно? Да… Ты хочешь знать, когда ты встретишь Ее… Но я не отвечу, не отвечу, потому что это секрет даже для меня… Да, Джек, бывает и такое, что даже сам Всевышний не знает, как карта ляжет. Но Она будет… Ты ее встретишь».
Голос замолчал на мгновение, но, приблизив, казалось, сами губы к уху Джека продолжил:
«У нее будут светло-карие глаза и волосы цвета карамели…»
«Господи, не говори мне про карамель» - прошептал Джек, прижимая ладони к мокрым ресницам.
«Не буду…» - И Джек услышал улыбку. - «У нее будут волосы цвета осени, и губы, словно сок малины, она будет красивой, особенно красивой. У нее будет нежный голос, и улыбка ласковее весеннего ветра. Она будет врачом или, может быть, учительницей…»
«Какое у нее будет имя, Господи?»
«Нет, Джек, этого я не могу тебе сказать. Но ее имя станет тебе дороже всех имен…
Она будет, Джек, будет. И чем скорее ты прогонишь свой страх и свою обиду, чем скорее ты справишься со своей болью, тем ближе она станет к тебе. Запомни это, Джек.
Я ставлю крестик на твоем запястье, чтобы ты всегда помнил об этом.
Я люблю тебя, Джек, и я желаю тебе счастья…»
Вдруг голос исчез. Джек открыл глаза… В комнате никого не было.
Кресло больше не прогибалось, дым медленно таял от струи свежего воздуха, которая попадала в комнату через неплотно закрытое окно.
Джек откинул одеяло, спустил на пол ноги, огляделся.
Джек думал. Джек вспоминал. Джек спрашивал себя о том, что было только что в этой комнате и почему на его запястье нарисован крошечный крестик. Джек потер его пальцем, но он так и остался на месте.
«Я теперь даже, если очень захочу, Господи, не забуду об этом…» - сказал Джек.
Он опустился на четвереньки рядом с кроватью, вытянул руку и пошарил в темном пыльном углу, его пальцы наткнулись на знакомую холодную поверхность коробки от шоколадных конфет, которые 15 лет назад из командировки привез для него отец. Джек до сих пор помнил вкус этих конфет, он помнил, какими тогда они показались ему вкусными, какими необыкновенно вкусными… хоть это и были не самые дорогие, обычные шоколадные конфеты.
Он открыл коробку и достал из нее тканное красное сердечко, подаренное ему мамой на день Всех влюбленных, когда он был еще школьником; тогда она сказала, что он подарит его той, которую будет любить больше всех на свете, той, которая станет единственной и самой-самой… До сих пор, дожив до тридцати лет, он не встретил «ту самую» и не подарил этого сердца еще ни одной девушке, хоть и раздарил свое настоящее, живое сердце каждой. Каждая, говорящая «нет», уходя, отрывала от него кусок живой плоти. И вот сейчас у него не осталось живого сердца, только это – из куска материи и ниток. Но оно вдруг стало ему дороже того, горячего, булькающего кровью.
Он держал в руках алое сердечко и думал о том, что Господь прав: любовь – секрет даже для Всевышнего.
Джек поднялся с пола, положил сердечко на белую подушку.
Не обращая внимания на бледность ног, он подошел к зеркалу, одиноко стоящему в углу комнаты и произнес таинственным шепотом:
«Она будет… Я помню» - и показал своему отражению маленький крестик на запястье.